Охота на куницу и соболя. Книга “Опадные самоловы на куницу” Наумов Н.П.

Одна из интереснейших книг об охоте на куницу и соболя, горностая и других мелких куньих с помощью самоловов (в данном случае опадные самоловы как кулемки, слопцы и т.д.) от корифея охоты Наумова Н.П. “Опадные самоловы на куницу”. В книге описаны разные виды самоловов, хоть и написано книга практически 100 лет назад, не потеряла свою актуальность и поможет начинающим помощникам, у кого нет наставника, учесть ньюансы при использовании самоволов при ловле пушного зверя.

От себя добавлю, что умение изготавливать и пользоваться именно самоловами, которые можно сделать просто с помощью топора и ножа, это верх профессионализма. И коренное население не должно забывать эти методы, а передавать из поколения в поколение. Даже если спрос на мех пропал, цена на него есть. О ношении меха хищных зверей в Исламе по ссылке.

ВВЕДЕНИЕ

Все звери, принадлежащие к семейству куниц, являются про­мысловыми, т. е. служат предметом промысла. Исключение, да и то частичное, представляет ласка, промысел которой невелик, а местами даже запрещен из-за полезности этого зверька для сельского хозяйства (истребление мышевидных млекопитающих).

К куницам зоологи относят россомаху, барсука, куницу лес­ную, куницу горную (белодушку), харзу (особый род дальневос­точных куниц), соболя, выдру, норку, колонка, черного хоря, белого (степного) хоря, горностая, солонгоя, перевязку и ласку, т. е. важнейшие промысловые виды (в том числе и „пушной алмаз” — соболь).

Образ жизни этих представителей семейства куньих различен. Соболь типичный обитатель глухой тайги, лесная куница тоже тесно связана с лесом. Горностай и колонок населяют не только лесную область, но заходят даже к северу в тундру (преиму­щественно горностай) и к югу в степь. Наконец, белый или степной хорь обитает преимущественно степные пространства, хотя в Сибири часто встречается и в типичной тайге.

Охота на куницу и соболя. Книга “Опадные самоловы на куницу” Наумов Н.П.

Однако, несмотря на отмеченные различия, все куницы (в широком смысле слова) обладают многими общими чертами их биологии. Все они ведут ночной образ жизни и очень скрытны, почему редко попадаются на глаза охотнику. В то же время, будучи хищниками, в поисках пищи они совершают относительно большие передвижения, давая, таким образом, „длинный след“. Свои логовища и гнезда как временные, так и постоянные, эти звери устраивают в норах, дуплах, под корнями деревьев, в ку­чах хвороста, камней, в каменистых россыпях и прочих местах.

Все это затрудняет добывание куньих ружьем и способствует развитию самоловного промысла.

Для ряда видов (горностай, колонок, солонгой) эти способы добывания до сих пор остаются почти единственными приемами охоты. Для других, каковы цен­ные звери — куница, соболь, выдра, норка,— в связи с измене­нием социально-экономических условий промысла и падением численности этих зверей в угодьях,— способы самоловные усту­пают место добыванию ружьем. В ряде мест переходом к такой полной активизации промысла является усиленное развитие добы­вания капканами.

Однако во многих районах на очень долгое время самоловные способы сохранят существенное значение для ряда видов пере­численных нами животных.

Этому способствует как продуктивность самоловных орудий, так особенный образ жизни добываемых ими животных, который затрудняет их выслеживание и делает малодобычливой охоту на них с помощью ружья.

Список самоловных орудий, применяемых для добывания куньих в разных районах СССР, велик и разнообразен.

На круп­ных представителей этого семейства (россомаха) употребляются пасти, кулемы, капканы, рожни; для мелких (куница, соболь, норка, горностай, колонок) — плашки, кулемки, капканы, чер­каны.

В настоящей книге мы даем описание одного из этих орудий, а именно: самоловов типа так называемой „опадной колоды”, по своей схеме относящихся к кулемам.

Для наиболее ценных представителей семейства куньих — соболя и куниц они и до сих пор являются одним из основных орудий добывания.

ОСНОВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОМЫСЛА ОПАДНЫМИ
САМОЛОВАМИ

Все орудия, отнесенные нами к группе „опадных самоловов”, построены по одному принципу. Они представляют собою на­стороженный гнет из одного или нескольких бревен, поддержи­ваемый на весу сторожевым механизмом, и относятся к тому же типу постоянных самоловов, что и пасти, но в отличие от них интересующие нас орудия принадлежат к группе кулем. Для кулемы типичен неподвижный обрубок дерева или порог, перелезая через который зверь получает удар гнета поперек своего тела и остается часто неприкрытым гнетом, что увели­чивает возможность порчи ропавшего зверя вредителями (пти­цами, мелкими млекопитающими).

Сохраняя общий принцип устройства, самоловы этой группы устанавливаются разнообразными способами.

Некоторые распо­лагаются на деревьях, остальные в различных положениях и условиях на земле. Общим для всех является постоянство уста­новки. Раз сделанное в каком-либо месте орудие остается здесь на все время своей службы. Его конструкция и способы изготовления таковы, что не позволяют перемещать готовую ловушку с места на место, как это делается, например, с черка­ном, капканом и т. п. В силу этого куньи опадные самоловы обычно располагаются в определенном порядке, по какой-либо линии, в том месте, где рассчитывают добыть промышляемого зверя. Каждый охотник, применяющий эти орудия, имеет, таким образом, свой определенный „путик”, тропу, вдоль которой расположены его ловушки, и по которой он ходит для их про­верки, попутно промышляя другого зверя и птицу. Наличие та­кого „путика” заставляет охотников делить между собой про­мысловые угодья, с тем, чтобы разграничить районы промысла одного охотника от другого. Совершенно ясно, что при расста­новке большого числа самоловов, когда только в некоторые из них попадает зверь, нельзя смешивать самоловы одного охот­ника с другим или строить новые там, где эти ловушки уже построены раньше другим охотником. В этом опадные куньи самоловы схожи с пастями, тоже требующими такого постоян­ного разделения угодий.

Однако большая простота изготовления, легкость постройки и меньшая долговечность куньих самоловов позволяет легче маневрировать ими. Пасти на лисиц и песцов, раз построенные, служат до сорока и более лет, определяя тем самым занятость участка их расположения. Куньи самоловы часто строятся лишь на один год и только на данный промысловый сезон закрепляют за своим владельцем промысловый участок.

Другой их особенностью того же порядка является боль­шая пластичность в установке, т. е. легкость приспособления к меняющимся условиям. Лисьи и песцовые пасти ставятся в участках наиболее обычного пребывания зверя, что, однако, не обеспечивает обязательного его наличия там в данный момент, в данный год. Иногда ряд пастей перестанет добывать зверя, так как относительная кормность угодий в разные годы неоди­накова. Размещение и урожай кормов, постоянно меняющиеся в разные годы, могут быть таковы, что зверь откочует в другие участки, спустится с хребтов в долины, перейдет из одного типа леса в другой.

Легкость изготовления и большая простота куньих самоло­вов позволяют приспособляться к таким почти ежегодно меня­ющимся условиям, забрасывая орудия в местах, обедневших зве­рем, и строя новые в тех участках, куда он перешел.

Этой особенностью куньи самоловы приближаются к капкану, который в еще большей степени приспособлен к частой перестановке в места наиболее вероятной добычи зверя (на следу). И действи­тельно, по способам применения, технике промысла куньи кулемы являются переходом от пастей — наиболее типичных представи­телей группы постоянных самоловов — к капканам, требующим уже значительно более активного участия человека в промысле.

Как и всякий самолов, куньи ловушки только тогда дадут промышляющему ими охотнику достаточный и регулярный доход,, когда их будет расставлено большое количество. Многочислен­ность орудий позволяет с достаточной нагрузкой и пользой затрачивать время на их высмотр, насторожку и исправления. Обычно при осмотрах путиков у охотников большое количество времени падает на „холостой” ход до путика и возвращение домой, так как весьма редко ловушки располагаются вблизи местопребывания’охотника, их поставившего. Эта непроизводи­тельная потеря времени окупается лишь тогда, когда она составляет только некоторый небольшой процент всего времени, затрачиваемого на осмотр, т. е. лишь при большом числе рас­ставленных ловушек.

Кроме того, обычно весьма небольшой процент попадания зверей в ловушки этого типа обеспечивает постоянную добычу и даже добычу вообще только при большом числе самоловов у промышляющего ими охотника. Все это ведет к тому, что охотник имеет по нескольку десятков самоловов.

Наличие многочисленных самоловов в свою очередь требует их регулярной и постоянной проверки-осмотров, или, как часто говорят, „высмотров”.

Охотник оказывается связанным сроками этой работы и без вреда для дела не может пропустить тот или иной высмотр, так как при этом, попавшийся зверь может быть попорчен вредителями, спущенное орудие перестает действовать, многие ловушки могут оказаться забитыми снегом и т. п., что ведет к потере возможности добыть ценного зверя.

Обязательное постоянство высмотров, связанность определен­ными сроками, значительное время, затрачиваемое на работу с куньими опадными самоловами, и длительный срок их действия,— все это характеризует большую занятость в промысле и значи­тельный интерес к промыслу, как к источнику дохода. Без этих условий никакой охотник не будет иметь ни желания, ни возмож­ности вести эти довольно сложные работы. И действительно, применение интересующих нас ловушек характерно для промыс­лового населения, видящего в охоте значительный и постоянный источник доходов. Употребление этих орудий определяет заин­тересованность населения в промысле, почему их распространение приурочено к промысловым районам или участкам, где охота является существенным подспорьем в хозяйстве.

ПРИЧИНЫ ПАДЕНИЯ ПРОМЫСЛА

Однако в ряде районов, где охота продолжает сохранять свое значение и заметный удельный вес в хозяйстве, где имеются охотники, интенсивно занимающиеся промыслом, значение куньих самоловов в промысле падает. Они вытесняются либо капканами, либо добыванием с помощью ружья и собак. В таких местах еще часто можно встретить охотников, умеющих строить эти самоловы, прекрасно знакомых с этим способом промысла, можно видеть остатки полуразрушенных ловушек в лесу, — но самолов­ного промысла куниц там уже нет.

Причины его исчезновения в условиях индивидуального охот­ничьего промысла следует искать в оскудении запасов добывемых зверей и в изменении социально-экономической обстановки про­мысла.

Как уже отмечалось выше, процент попадания зверей в само­ловы этого типа невелик. Для получения постоянной добычи даже и при достаточной плотности заселения угодий зверями необходимо большое число самоловов. При сильно разреженной плотности обитания элемент случайности при попадании живот­ного в ловушку настолько возрастает, что даже многочисленность орудий не служит обеспечением удачи в промысле. При этом положении охотник, расставив несколько десятков, сотню и даже более самоловов, может за весь сезон не добыть ни одного зверя. Тогда ему приходится активизировать способы добывания, т. е. перейти на охоту с ружьем и собакой. В этом случае ему достаточно найти след (как бы он редко ни встречался), для того, чтобы при настойчивом преследовании, иногда в течение длительного времени, добыть зверя.

Однако регулярная охота с ружьем на таких редких, случай­ных зверей может быть выгодна только при высокой ценности добычи. В противном случае, результаты охоты не окупают затрат времени и труда. Ясно, что промысел малоценных видов при подобном положении переходит в разряд случайных добыч при редких встречах и только добывание таких зверей, как соболь, куница, выдра, продолжает быть регулярным.

Малочисленность ценных видов, кроме исчезновения самолов­ного промысла, приводит к значительному сокращению числа охотников, занятых их добыванием, и к тому, что отбираются охотники наиболее опытные, наиболее квалифицированные и обеспеченные хорошими собаками и вооружением. Из обычного занятия, свойственного массе промыслового населения, такая охота становится чуть ли не искусством, доступным лишь оди­ночкам.    

Кроме указанной причины исчезновения и вытеснения само­ловов, существует еще и другая, зависящая от изменений соци­ально-экономических условий промысла. Как уже указывалось, куньи самоловы относятся к „путиковым” орудиям, т. е. тре­буют разграничения промысловых угодий на „путики“ и „ухожья“, каждый из которых принадлежит владельцам расставленных по путику самоловов. Такое обычно внутриселенное деление уго­дий сохраняется до прихода в район охоты данной группы на­селения охотников других селений, других групп населения, в том числе и охо.тников-спортсменов. Увеличение числа охотни­ков, улучшение их вооружения, уменьшение запасов охотничьих зверей и птиц заставляет расширять район охоты и сталкивает интересы охотников разных селений в одних и тех же ухожьях.

Это столкновение приводит к бессистемному пользованию угодьями («ухожьями»), еще более увеличивающему оскудение охотничьей фауны. При таком охотпользовании нарушается рас­пределение и закрепление угодий за охотниками, исчезает гаран­тия неприкосновенности самолова и ухудшается обстановка их действия. Учащаются случаи порчи самоловов, их опускания, кражи добычи. Особенно часты опускание и порча самоловов там, где развита охота с собаками (например, гончими), не го­воря уже о том, что при попадании собак в ловушку они не только могут получить серьезное повреждение, но и погибнуть. Все это заставляет охотников, прежде занимавшихся самолов­ным промыслом, забросить его даже и в том случае, если оби­лие зверя еще допускает самоловный промысел.

ТИПЫ САМОЛОВОВ

Опадные самоловы для ловли различных представителей ку­ниц (кроме россомахи) распространены весьма широко — от за­падных границ нашего Союза до побережья Тихого океана. На этом пространстве встречается ряд типов орудий, в различных рай­онах дающих многочисленные вариации. Свое внимание мы
сосредоточим на основных типах орудий, упоминая при их опи­сании важнейшие уклонения.

Колодицы для ловли куниц (рис. 1).

Это орудие представ­ляет собой кулемку, устанавливаемую на деревьях, обычно на высоте около 1,5—3 м. Устройство ее по описанию Силан­тьева (6/ следующее: „Две стойки В с развилинами наверху,

Рис. 1. Колодица кунья (по Силантьеву).

вбиваются в землю вблизи дерева и на них кладется два аршин­ных обрубка: Б неподвижный и Г опадной; на последний накла­дываются 2—3 жерди с помостом Ж, опирающиеся другими сво­ими концами. на древесный ствол или колья с перекладиной. Настораживание производится при помощи палочки или кляпушка Д, привязанного на шнурке к концу развилины и верхним концом задерживаемого шнурком и опадным обрубком Г, а нижним за зарубку на конце длинного тонкого прута Е, вставляемого между двумя отрубками, как это видно на рисунке. Лишь только куница, взобравшись на ловушку по пню А, за­хочет достать мясо, привешенное с нижней стороны помоста (там, где на рисунке стоит крестик), она неизбежно должна будет пролезть между отрубками и задеть насторожку Е, вслед­ствие чего нижний конец кляпушка Д освободится и зверек будет задавлен”. Такая «плашка» (по терминологии Силантьева) или колодица применяется на Кавказе.

1 Номер в скобке здесь и далее указывает на порядковый номер, под кото­рым помещено название книги того автора, на которого делается ссылка в дан­ном месте в списке, находящемся в конце настоящей брошюры (см. стр. 23).

Несколько уклоняющий­ся тип (рис. 2), являющий­ся по существу уже плаш­кой, описывает тот же ав­тор для Кавказа, со слов Ефремова. (Ловля куниц в Кубанской области. Журнал „Природа и охота“, 1884, вып. IX). Две доски, по­стоянная А и опадная. В, одним концом покоятся на зарубке древесного ствола, а другим на перекладине, лежащей поперек верти­кальных стоек Б. От горизонтальной жерди Г прохо­дит вниз сторожок или кляпушек Е, привязанный на шнурке и нижним концом входящий в зарубку друго­го сторожка Ж, к которому прикрепляется приманка Д.

Рис. 2. Колодица кунья кавказская

На равнине европейской части СССР упот­ребляются при промысле куниц те же орудия, и особенно часто колодица, уже на­ми описанная. Однако устройство ее несколько упрощено. Упрощение касается главным образом сторожевого механизма. В Западных районах опадное бревно колодиц подпирается зао­стренным с обоих концов колышком, к которому привязывается наживка. Зверь, схватив ее, выдернет колышек, и обрушит на себя опадной обрубок, на котором лежит добавочный гнет. В некоторых случаях подпирающий колышек имеет по середине боковой сучок, идущий горизонтально под опадным обрубком и имеющий на конце крепко привязанную наживку. В этом слу­чае куница может обрушить на себя гнет, не только схватив наживку, но и толкнув этот сучок при пролезании под брев­нышком.

Особый тип насторожен у куньих колодиц встречен нами в Шарьинском районе Горьковского края, несколько изменяющий всю конструкцию прибора.

В этом случае нижнее бревно лежит на одной подставке и в развилке кола или на двух поперечных подставках, одним концом укрепляющихся в дерево, а вторым концом привязанных к кольям, вбитым на расстоянии 1-1,5 д от дерева. Один из кольев (передний) имеет, кроме того, еще и верхнюю поперечину (или палочку), расположенную примерно на 50—60 см выше нижней и тоже упирающуюся в дерево. Верхнее бревно в переднем его конце охвачено коль­цом из талового прута или веревочной петлей, привязанной в свою очередь к мотырю,—тонкой палочке до 50—60 см длины. Мотырь перекинут через верхнюю поперечину или перекладину и представляет собой качающийся неравноплечий рычаг, под­держивающий верхнее бревно на весу с помощью талового кольца, сквозь который он. пройдет своим передним концом, и симы, привязанной к его заднему концу. Сима кончается де­ревянной рогулькой, вставляемой слабо в зарубку верхнего бревна. К рогульке привязывают кусок мяса. Зверь, схватив мясо, выдергивает рогульку из зарубки и освобождает симу и мотырь, поддерживающие верхнее настороженное бревно, которое падает на зверька. Такие колодиьы часто не имеют добавочного гнета, накладываемого на верхнее бревно, но в этом случае обладают утяжеленным давящим бревном.

Распространение колодиц довольно широко и тесно связано с распространением куниц, так как этот тип ловушки строится только для добывания их.

Он встречается в лесистых районах Западной области, по Валдайской возвышенности, в вятско-ветлужских лесах на Урале и на Кавказе. Севернее, насколько нам известно, это ловушка не распространена. Наибольшее ко­личество колодиц попадается в районах относительного обилия куниц. Связь этой ловушки с численностью зверя очевидна, и только в недавнее время она была вытеснена из ряда мест, где прежде существовал регулярный куний самоловный промысел. Вытеснение ее продолжается в настоящее время, и нам приш­лось наблюдать этот процесс в Шарьинском районе Горьковского края. После значительного сокращения промысла за время войны и первых лет революции многие звери, в том числе и лесная куница, заметно увеличились в количестве, что вызвало развитие самоловного промысла. Многие из охотников построили путики со значительным (до сотни) числом колодиц. Добыча первых лет была достаточно велика. Однако усиленное преследование куниц быстро разрядило их численность не столько расстановкой самоловов, сколько интенсивной охотой на них ружьем и соба­кой. Это сопровождалось расширением районов промысла отдельных особо квалифицированных охотников, захватываю­щих в настоящее время в погоне за куницей промысловые участки не только своего селения, но и двух-трех соседних деревень. Малодобычливость и появление в угодьях чужих охотников снова заставило забросить промысел колодицами, и сейчас в Шарьинском районе „куничники” (охотники за куницей) насчитываются буквально единицами. Показательными в этом отношении являются цифры добычи куниц охотником дер. Киселево Шарьинского района П. Е. Корчагиным. Он начал промысел куниц колодицами в 1925 г., построив путик с 80 самоловами. В первый год им было поймано 2 куницы, во второй год —6 куниц и третий год — 2 куницы. На четвертый год добыча равнялась нулю, вследствие чего он принужден был прекратить этот промысел.

Располагаются колодицы обычно по раменям (елово-пихто­вым), где держится куница.

Расстояние от самолова до самолова различно, оно зависит от особенностей местности и удобства расстановки ловушек, но обычно колеблется от 150 до 300 м. Постройка ловушек несложна, и опытный промысловик делает до 5—7, реже — до 1.0 штук в день. В качестве наживки в ловушки употребляются мясо белок, части рябчика, глухаря, реже — ягоды рябины.

Настораживание обычно начинается с октября и на путик в 100 колодиц требует 2—3 дня. В дальнейшем производятся регулярные ежедневные высмотры, вплоть до апреля, когда колодицы опускаются. На высмотр 15-километрового путика тратится примерно один день.

С точки зрения хозяйственной целесообразности колодицы не являются совершенным орудием. Будучи, при известной плот­ности заселения угодий куницами, достаточно уловистыми ору­диями, они все же допускают возможность потерь и не произ­водительной гибели добычи. Последняя преимущественно зависит от повреждений, наносимых птицами и мелкими млекопитающими. Конструкция прибора такова, что попавшая в него куница не вся закрыта опадной плахой, а частью висит наружу. Заметив­шие зверька ореховки, кукши, сороки и вороны расклевывают добычу и портят, а иногда приводят в полную негодность цен­ную шкурку. Однако нужно отметить, что висящую на некоторой высоте попавшуюся в ловушку куницу они расклевывают менее охотно, чем добычу, лежащую на земле. Так же недостаточно защищена добыча и от „мышей” (мелких млекопитающих).

К числу конструктивных недостатков колодицы следует также отнести грубость насторожки, не всегда обеспечивающей современный спуск. Ее капризность часто приводит к тому, что излишне чутко настороженная колодица спускается даже от не особенно сильного ветра.

Все же, несмотря на перечисленные недостатки, колодица при соблюдении нормальных сроков охоты, обеспечивающих получе­ние полноценной продукции, может считаться допустимым ору­дием. Однако конструктивные улучшения этого типа самолова, при сохранении его принципа, необходимы.

Кулемки на соболя.

Роль кулемки в соболином промысле совершенно та же, что и роль колодиц при добывании куниц. Так же как и последние, соболиные кулемки, являющиеся само­бытными орудиями промысла для ряда национальностей Сибири, в связи с уменьшением количества соболей и разрушением преж­
них семейно-родовых норм в землепользовании (собственно в; охотпользовании) почти вытеснены, а во многих районах выте­сняются можеть быть еще более энергично, чем колодицы. Вытес­нение идет за счет внедрения охоты ружьем, обметом и капканом.

Процесс этого вытеснения можно’ наблюдать на Камчатке, в Забайкалье (Доппельмаир) (4) и в Саянах (Соловьев) (8). Характер процесса и результат одинаков с таковыми для колодиц и объ­ясняется теми же причинами.

Большая энергичность этого вытеснения стоит в связи с более высокой стоимостью соболя и ускоренным падением его числен­ности.

Рис. 3 Кулемка соболиная (рис. автора).

Обычный тип соболиной кулемки (рис. 3) по описанию В. Троицкого (9) следующий: „Вблизи следов соболя выбирают большую ель или кедр и около комля дерева, между его кор­нями, устраивают из колышков, вбитых в землю, небольшую круглую или овальную загородку — „дворик* с широким (до 40 см) проходом с одной стороны — „воротца”. Перед проходом кладут бревнышко Б, служащее как бы порогом для „воротец”. Над этим бревном при помощи кольев укрепляется второе брев­нышко А, назначение которого давить соболя. Насторожка, как и плашка, состоит из разрезанной поперек дощечки В и Г, с выступом на одной из половинок В (дощечка несколько большей длины, чем в плашке) и небольшой (50 см) палочки Д с зарубкой на одном конце. Внутрь дворика кладут приманку. Сверху все сооружение хорошо прикрывается от снега пихтовыми и еловыми ветками. Палочка-насторожка Д, сдерживающая дощечки в нужном положении, располагается поперек открытого прохода, уходя несколько в глубь дворика. Соболь, желая взять приманку,.
должен проскочить между бревнами и задеть палочку-насторожку. Обычно соболь придавливается поперек туловища». Тот же тип для Охотско-Камчатского края описывает Н. Слюнин (7) и для Енисейского района М. Кривошапкин (5), хотя во время работы в тех местах автора настоящей книжки (1926—1931 г.) кулемки там уже исчезли и о них никто не помнил. Подробное описание схо­жего типа для Баргузинского района (северо-восточное побережье Байкала) приводит Г. Доппельмаир (4).

Несколько отличается устройство соболиной и горностаевой кулемки, описанной для саянского хребта Д. Соловьевым (8).

Она делается так: „На высоте 2—3 четвертей от поверхности земли или снега делается в дереве зарубка так, чтобы снизу ее была горизонтальная плоскость. В углу, образованном этой йло- скостью и наклонной, делается еще углубление, куда кладется небольшая приманка. Двух-трехсаженная жердь (толщиной 3—4 вершка), притесанная на конце так, чтобы она скользила по на­клонной плоскости зарубки и падала на ее основание, настора­живается, а чтобы жердь не отходила на сторону, по бокам ее вбиваются колья; для придания еще большей тяжести на жердь поперек кладутся одним концом толстые чурки. Зверок, поль­стившийся на приманку, доставая ее, трогает насторожку, поме­щенную перед ней, и упавший конец жерди придавливает ему голову и плечи к нижней плоскости зарубки. Для соболей зарубки делаются поглубже, для горностаев и прочих — помельче. Соот­ветственно и жердь в первом случае делается потяжелее. Реже кулемка устраивается таким образом: саженную трех-или четы­рехвершковую прямую жердь затесывают в одно лицо на аршин с одного конца. Потом с 1/₂ аршина затесанного конца отрубают и отрубок на том месте, где предполагают ставить кулемку, слегка вбивают затесанным местом кверху в заранее плотно утоп­танный снег. Этот отрубок будет порожком для кулемки. Осталь­ная часть жерди (бойцовая) настораживается затесанным ме­стом книзу над порожком. Бойцовую жердь подпирают особой насторожкой, кладут приманку (кусок мяса, птичку, шишку, мышь и т. п.) и загораживают приманку со всех сторон, кроме прохода под насторожку, двориком из еловых веток”.

Не сколько отличается от вышеописанных типов китайская соболиная ловушка „Дуй“ (рис. 4 и 5), применяемая в Уссурий­ском крае и описанная В. К. Арсеньевым (1).

По своему устрой­ству она приближается к пастям или точнее к соболиным пас­тушкам, описанным для Енисейского района Кривошапкиным (5) и Охотско-Камчатского края Н. Слюниным (7). Для удобства рассмотрения техники лова, имеющего много общего для всех перечисленных самоловов, мы приведем здесь описание и этих ловушек, а затем уже обратимся к описанию самих приемов добывания. По словам Арсеньева, китайская ловушка „Дуй“ устроена следующим образом: „На валежине в два ряда вбиваются колышки от 15—24 см длиною и в расстоянии 12 см друг от друга. Число колышков с каждой стороны исчисляется в 10—12 штук.

Они образуют нечто вроде коридора, суженного внизу и расши­ренного вверху, длиною в 96 см и шириною от 13 до 18 см. Над лежнем (так будем называть валежину) в висячем поло- жении находится другое бревно – меньшее по размерам и дли-

Рис. 4. Китайская ловущка “Дуй“ на соболя (по В. К. Арсеньеву).  

Рис. б. Деталь ловушки „Дуй” (по В. К. Арсеньеву).

ною в сажень. Одним концом оно упирается в кол, вбитый в лежень, а другой конец его приподнят находится на весу, на высоте 3—4 футов. Между рядами колышков положены две тон­кие дранки, которые внешними концами покоятся на лежне, а внутренними (в середине коридора) на двух коротеньких прутиках, которые в свою очередь опираются на такие же прутики, заложенные (с той и с другой стороны лежня) под небольшие вырезки двух ближайших колышков. Отсюда к верхнему бревну идет веревочная “снасть”, оканчивающаяся короткой палочкой в 7 см. длиной. заложенной за прутики же у колышков на лежне. Особый рычаг в виде неравноплечего коромысла удерживает верхнее бревно на весу. Рычаг этот покоится на сошке (развилке) или молодом деревце (чаще ели), вбитом рядом с леж­нем вершиной в землю, а комлем кверху.

Все корни его обрублены, кроме одного. На этом-то корне и находится точка опоры рычага. К одному концу его привязана снасть, а другой подходит под крюк, вбитый в верхнее бревно.
Когда соболь бежит по валежнику, он волей-неволей должен итти по дранкам между колышками. Своей тяжестью он сдви­гает прутики у приколышей, веревочная снасть освобождает ко­ромысло, верхнее бревно падает и давит соболя”.

Распространение описанных типов самоловов тесно связано с распространением соболя, хотя в некоторых местах его при­сутствия они уже исчезли. Эти орудия характерны для промысла коренного сибирского населения, преимущественно малых се­верных народностей.

В настоящее время они встречаются в небольшом числе по Енисею (б. Туруханский край), в Саянах, Забайкалье и на Дальнем Востоке. Однако роль их в промысле везде невелика.

Ставятся они обычно каждый год заново. Приходя осенью (обычно в октябре) на места промысла, промысловики начинают „рубить кулемки“. Несложность изготовления этих самоловов обычно позволяет управиться с делом в течение 3—4 дней, после чего начинается промысел. Высмотр производится дня через 3-4- и редко затягивается на срок 10—15 дней. Нормальный промысел этими самоловами обычно длится до периода глубоких снегов, т. е. до января. В ряде мест он затягивается и до весны. Однако в это время ловушки сильно заносятся снегом и требуют боль­шого ухода.

Несмотря на частые высмотры, довольно много добычи ги­бнет непроизводительно. Ореховка, кукша, ворона, горностай, россомаха и особенно мышевидные млекопитающие сильно пор­тят шкуру попавшего в ловушку зверька.

Возможность ее порчи увеличивается по сравнению с порчей куниц в колодицах еще и тем, что здесь ловушка расположена на земле, и следовательно, более доступна. К числу несовер­шенств большинства перечисленных орудий принадлежит так же и отсутствие избирательной способности. Несовершенство сторо­жевого механизма допускает попадание в ловушку таких живот­ных, как бурундук, ласка, горностай и даже ореховка и кукша. Эти малоценные животные, спуская ловушку, выводят ее из строя до следующего осмотра.

Таким образом, в современном ее виде эта ловушка едва ли может считаться допустимой для промысла. Следует иметь в виду, что ею промышляется наш наиболее ценный пушной вид и вся­кая потеря или понижение качества шкурки здесь особенно ощу­тительны. С этой точки зрения, в отличие от куньих колодиц, кулемки нельзя признать рациональным орудием и следует считать возможным их применение в промысле только после серьезных конструктивных улучшений прибора. Немудрено, что столь интенсивно идет вытеснение этого орудия из ряда районов.

Колодицы норочьи.

Описаны С. Лобачевым (3) из Верхне- Вычегодского района Коми-области (рис. 6). Устройство их сле­дующее: „Два бревнышка, А и Б, диаметром до 10 см, переки­нутые через речку на уровне воды, помещаются между вбитыми по краям четырьмя стойками. Настораживающий механизм часто такой же, как и у плашек (см. описание соболиной кулемки по Троицкому), но встречается и измененный. Измененный ме­ханизм состоит из прямой ветки В, имеющей на обоих концах выступы. Один выступ заходит в зарубку верхнего бревнышка, а другой упирается в край дощечки второй части насторожки Г, состоящей из двух дощечек: одна из них длиной до 9 см с вы­ступом-зарубкой, вторая дощечка длиной до 5 см имеет выем­ку в толщину прямой ветки (1 части насторожки), доходящую до ее середины. Дощечки привязаны длинной нитью к одному из бревнышек.

Рис. 6. Колодица норочья (по С. В. Лобачеву).

При настораживании верхнее бревнышко поднимается и ме­жду ними помещается прямая ветка и две дощечки. Первая од­ним выступом входит в выемку верхнего бревнышка, а в дру­гой выступ упирается конец длинной дощечки, верхний край которой уперт в бревнышко. Малая дощечка верхним концом упирается в выступ большой дощечки, а нижним в нижнее брев­нышко, пропуская прямую ветку в свою выемку. Колодица ставится в ручье с крутыми берегами. Нижнее бревнышко касает­ся поверхности воды. Промежуток между дном и бревнышком, берегом и боковыми колышками-стойками закладывается доволь­но плотно вицами. Размеры ловушки варьируют и зависят от ширины речки. Речка, имеющая ширину русла не больше двух метров, считается наиболее удобной для постановки колодицы. Срок службы орудия определяется одним сезоном, так как водо­полье обычно разрушает их. Приманка в этой ловушке отсутствует.

Иногда она употребляется на суше для горностая и тогда наживка привязывается на колышки с обеих сторон ловушки и часто в берестяных трубочках.

Область распространения описанного орудия довольно об­ширна. Она встречается в Коми-области и заходит южнее в Вятско-Ветлужские леса, проникая к западу в Московскую, Ивановскую и Западную области.

Все то, что говорилось об уменьшении промысла, об изчезновении или сокращении числа куньих колодиц и соболиных кулемок относится так же и к норочьим колодицам. То же сле­дует сказать и о конструктивных недостатках ловушки этого типа. В настоящее время в силу указанных причин норочьи коло­дицы сохранились в небольшом числе. Промышляют ими преиму­щественно до замерзания реки. Роль их в промысле сейчас не­велика, и на будущее время эти самоловы вряд ли смогут иметь в нем заметное значение.

Кулемки горностаевые (рис. 7).

По общей схеме они’, стоят близко к описанным выше соболиным кулемкам. Однако их раз­меры значительно меньше, а сторожевой механизм устроен иначе. Как и в соболиной, для горностаевой кулемки устанавливается дворик, обычно располагаемый близ комля крупного дерева (ели, кедра и др.). У входа в дворик между четырьмя 75-сантиметровыми колышками Д, устанавливаемыми попарно, укладывается порожок

Рис. 7. Кулемка горностаевая (рис. автора).

Б, вдоль которого бьет гнет А. Последний представляет собой бревно до 10 см толщиной и до 1,5—2 м длиной. При насто- рожке ловушки гнет поднимается и подпирается вертикально стоящей палочкой Г, высотой в 15—20 см. Нижний конец ее лежит не на пороже, а на конце второй палочки, расположен­ной горизонтально В и уходящей от порожка, на котором лежит один ее конец, в глубь дворика ловушки. На другом ее конце насажена наживка. Зверь, желая достать наживку, должен до поло­вины своего корпуса просунутьсь в дворик ловушки, причем он либо столкнет вертикально стоящую палочку своим телом, либо, схватив наживку, выдернет горизонтальную палочку. И в том и в другом случае он обрушит на себя гнет.

Распространение ловушек этого типа ограничено в основном Восточной Сибирью и Якутией, но и там они не имеют широ­кого применения. Причины этого следует искать в конструктив­ном несовершенстве орудия. Последнее обладает примитивным настораживающим механизмом, который часто позволяет зверю избежать удара, либо настороженный чутко, спускаетя от ветра и тем самым выводит орудие из строя. Попавшая добыча остается на виду, легко доступна всем вредителям, начиная россомахой и кончая птицами. Пожалуй, наибольшее количество попавшихся зверков поедается горностаями, так же часто занимающихся каннибализмом^[I], как и песцы. И в этом случае, чем многочислен­нее звери в данном году, тем более высок процент потерь и гибели добычи в ловушках.

Указанные недостатки настолько велики и сравнительно трудно устранимы, что вряд ли возможно признать горностаевые кулемки хозяйственно целесообразным орудием и рекомендовать их при­менение. Значительно более широко распространенные горноста­евые плашки, как определенный конструктивный тип, более интересны, так как допускают сравнительно простыми изменени­ями устройства уничтожить важнейшие из перечисленных недо­статков.

Комбинацией плашки с куньей колодицей является горноста­евая ловушка — давушка (рис. 8), описанная Ф. Арсеньевым (2)

Рис. 8. Колодица горностаевая — давушка (по Ф. Арсеньеву).

для Коми-области. Она состоит „из четырех столбиков, между- которыми утверждены ребром две доски: внизу неподвижная, вверху подъемная. Зверок посредством прикормки (наживки), привязанной к сторожку, заманивается между двух досок, и лишь пошатнет сторожок, как верхняя доска падает и убивает его. Для усиления удара к верхней доске привязывается тяжелый деревянный обрубок”.

Это орудие, не обладая достоинствами плашки, имеет все недостатки кулемки, почему вряд ли может обладать перспек­тивами применение в промысле. В настоящее время оно вытес­нено и исчезло в большинстве районов своего прежнего распро­странения.

Чтобы закончить описание типов орудий, относимых нами к куньим опадным самоловам, следует указать на „кунью пасть”,описанную Черкасовым (10) для Дальнего Востока.

Насколько можно судить по описанию автора этой ловушкой в западных частях Дальнего востока добывают харзу^[II]. Приво­дим описание: „Кунья пасть делается очень просто, но нужно иметь много навыка и опытности в постановке ловушки и в выборе для нее места. Для большего успеха, пасти делаются с ранней осени, но не настораживаются, для того, чтобы молодые куницы заранее к ним привыкли. Охотники еще по теплу осенью выбирают хорошие места, где куницы больше бегают, и делают несколько пастей таким образом: на звериных тропах, поперек их кладут на землю рядом две жерди и вдавливают их в землю так крепко, чтобы они выше земли приметны не были, и в таком расстоянии друг от друга, чтобы между ними могла лечь третья „боевая” жердь. Впереди лежащих жердей, с одного конца, вбивают две довольно толстые сошки и на вилки их кладут перекладину, а на нее боевую жердь, которая другим своим концом лежит на земле между концами вдавленных в землю жердей. Боевая жердь делается несколько длиннее лежа­щих и потолще; для большей тяжести на нее навязываются камни, чтобы она била сильнее. Жерди, сошки и перекладина от коры не очищаются, на них еще нарочно оставляют сучки и листочки, особенно на боевой жерди, чтобы она имела вид упавшего дерева. Около пастей, с боков, наваливают хворосту, рубят небольшие деревца, чтобы „куницы”, бегая по тропе, непременно подбегали под пасти. Пасти настораживаются очень чутко, чтобы при малейшем прикосновении до сторожка или продетой симы пасть тотчас же упала. Иногда пасти делают „поедными“, привязывая наживку. Настораживаются в начале зимы”.

Наконец, в Шарьинском районе Горьковского края нам при­шлось наблюдать ловлю куниц в обычные глухариные слопцы.

Для этого к гнету слопца подвешивается не только кисть рябины или калины, обычно употребляемые при ловле глухаря, но и завернутый в лыко или бересту кусок сала, мясо, тухлая рыба и т. п. При такой насторожке слопца в него может по­пасть не только глухарь или куница, но и хорь, горностай, ласка, колонок и даже лисица.

ПЕРСПЕКТИВЫ ПРОМЫСЛА ОПАДНЫМИ САМОЛОВАМИ

Изложенный выше материал позволяет нам установить, что большинство описанных орудий постепенно сокращает область своего распространения и теряет прежнее значение в промы­сле. Несомненно, что это вытеснение частично должно быть объяснено тем техническим несовершенством орудий, которое характеризует всю эту группу. На смену примитивным самоло­вам приходят более совершенные, более гибкие по условиям установки орудия, например, капкан. Однако видеть только в этом причину исчезновения интересующих нас ловушек невоз­можно. Гораздо большее значение в нем играет тот индувиду- альный охотпромысел, отличающийся бессистемностью в исполь­зовании охотугодий, который был характерен для дореволюци­онного периода, а в некоторой части пока еще сохранился и до настоящих дней. Судьба куньих самоловов в этом отношении была подобна судьбе всех постоянных самоловов, причем здесь с отчетливостью выступают две причины этого порядка, дейст­вующие в одном и том же направлении. С одной ‘стороны уменьшение запасов промышляемых зверей в результате нера­циональной, бесплановой эксплоатации, с другой — изменение системы пользования охотугодьями, ранее бывших разграничен­ными на участки между промысловиками.

Должен и будет ли процесс вытеснения куньих самоловов продолжаться в условиях социалистического охотхозяйства в приписных колхзоных хозяйствах, ПОСах и др.?

Попробуем ответить на этот вопрос. Рассмотрение отдельных типов орудий позволило установить некоторое различие в их хозяйственной характеристике.

Несмотря на крайнюю бедность данных по уловистости, про­изводительности труда, трудоемкости и потерям при промысле различными ловушками,— бедность, весьма снижающую убеди­тельность наших выводов и даже частью ставящую их под сомне­ние,-— мы все же выделили типы самоловов, с нашей точки зрения хозяйственно нецелесообразные, и ловушки, допустимые в про­мысле. Будущее первой группы, повидимому, ясно: из-за своих недостатков, неисправимых или трудно исправимых, они должны будут уступить место более совершенным орудиям. Будущее второй группы нам кажется более благоприятным. Их общими положительными качествами является массовость и малая трудо­емкость. Без постоянного ежедневного надзора охотника они продолжают лов на большой площади, требуя сравнительно ред­ких посещений с целью осмотра. Это неоценимое качество осо­бенно важно при небольшом числе охотников и крупных пло­щадях угодий, при напряженном балансе рабочей силы, т. е. при недостатке промысловиков.

Если в условиях индивидуального промысла интересующие нас орудия вытеснялись раньше, то мы в праве ожидать, что там где промысел будет протекать попрежнему неорганизованно, процесс вытеснения будет продолжаться.

Иные перспективы применения этих орудий в условиях орга­низованного охотхозяйства.

Там производственное планирование, организация коллек­тивных форм охотпромысла не только уничтожат значительное количество уже указанных недостатков куньих самоловов, но сделают их даже необходимыми.

Трудно ожидать, что куньи самоловы будут иметь ведущую роль в добывании тех зверей, на добывание которых они рас­считаны. Для большинства районов и отдельных видов животных это место займут другие орудия: либо черканы и капканы, либо ружье и собака, сеть, т. е. орудия, характеризующие более активные способы добывания, чем опадные самоловы. Но и опад­ные самоловы также найдут место в организованном охотничьем хозяйстве.

С их помощью можно добиться уплотнения рабочего дня охотнику, так как они легко допускают комбинирование с боль­шинством прочих способов добывания, в том числе и с ружей­ной охотой. Охотники, промышляющие бригадой в каком-либо из участков хозяйства, помимо промысла ружьем и расстановки капканов могут вести все работы, связанные с расстановкой, настораживанием и высмотром занимающих нас куньих самоло­вов, не тратя времени на специальные заходы в угодья, возвра­щения к жилью, не забрасывая продовольствия и т. п.

Кроме того, в тех условиях, где добываемые этими ловушками звери будут признаны нежелательными, — например, куница в хозяйстве, имеющем белку в качестве основного объекта, где будут преследоваться цели всемерного сокращения численности этих зверей,— самоловы должны тоже играть существенную роль в их истреблении, как орудие, постоянно действующее и не до­пускающее дальнейшего увеличения количества животных, при­знанных в данных условиях нежелательными. При этом значи­тельно упрощается, а главное удешевляется борьба с хозяйст­венно нецелесообразными видами зверя.

Все сказанное выше о применении самоловов в условиях социалистического хозяйства не может, однако, относиться к рас­смотренным нами ловушкам в их настоящей конструкции. Если можно предполагать значительные перспективы применения са­мого принципа ловушек, то следует указать, что их современные типы являются в общем далеко неудовлетворительными. Они потребуют серьезных конструктивных улучшений, направленных преимущественно по двум линиям: усовершенствование настора­живающего механизма и разработка приспособлений, предохра­няющих добычу от вредителей. Серьезнейшим конкурентом куньих кулем являются плашки, почти всегда целиком закрыва­ющие попавшего в них зверя и тем самым до известной степени предохраняющие шкурки попавших зверков от вредителей.

ЛИТЕРАТУРА

• Арсеньев В. К. Соболь в Уссурийском крае. Сборник ,,Охота и охотник”. 1925.
• Арсеньев Ф. Зыряне и их охотничий промысел. 1873.
• Лобачев С. Верхне-Вычегодская экспедиция. 1932.
• Доппельмаир Г. Г. Соболиный промысел на северо-восточном побережьи Байкала. 1926.
• Кривошапкин М. Ф. Енисейский округ и его жизнь. 1865.
• Силантьев А. А. Обзор охотничьих промыслов России. 1898.
• Слюнин Н. Охотско-Камчатский край. 1900.
• Соловьев Д. К. Саянская экспедиция. 1921.
• Троицкий В. Н. Охотничий промысел Чуно-Ангарского района. «Известия краевой сибирской охотпромысловой станции. Вып. 1. 1930.
• Черкасов А. Записки охотника Восточной Сибири. 1867.

---

^[I] Каннибализм — поедание себе подобных.

^[II] Крупная дальневосточная куница, сильно отличающаяся от соболя, лесной и каменной куниц. Выделяется зоологами в особый род.

Поделиться ссылкой: